Европейский суд по правам человека | На приговор по ст. 275 УК РФ Измена Родине
Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) спустя почти 16 лет признал, что Россия нарушила права осужденного в 2004 году за госизмену на 13 лет физика Валентина Данилова. Данилов утверждал, что разглашенные им сведения не были секретными. ЕСПЧ признал нарушение его права на справедливое судебное разбирательство, и это важно для новых аналогичных дел, говорят юристы. Власти России должны выплатить ученому 21,1 тысячи евро.
Во вторник, 1 декабря, ЕСПЧ удовлетворил жалобу 72-летнего Данилова - известного специалиста по физике плазмы. В 1990-е годы он возглавлял теплофизический центр Красноярского государственного технического университета (КГТУ)
Данилов обратился в ЕСПЧ 11 декабря 2004 года. На рассмотрение его дела в Страсбурге ушло почти 16 лет, ответчиками за это время выступали четверо сменявших друг друга уполномоченных России при ЕСПЧ.
ЕСПЧ признал, что суд по делу Данилова не был беспристрастным, поскольку четверо из 12 присяжных имели допуск к гостайне и контролировались ФСБ. При этом российский суд отказался провести с участием защиты перекрестный допрос 10 экспертов, чьи выводы привели к осуждению ученого, и отказался выслушать 17 экспертов в его защиту.
О том, что данные, которые ФСБ и суд сочли секретными, не содержали гостайны, заявляли, в частности, нобелевский лауреат Виталий Гинзбург и Сергей Капица, говорится в решении ЕСПЧ. Ученые отмечали, что все эти данные были "опубликованы и известны специалистам по космическим исследованиям всех стран", а заказанная обвинением экспертиза "проводилась людьми, не имеющими специальных знаний" (при этом двое из них были экспертами и по "шпионскому делу" в другой области физики), в итоге "некомпетентные эксперты сделали ошибочные выводы, которые стали основанием для осуждения заявителя".
Постановление ЕСПЧ от 01.12.2020 "Дело "Данилов (Danilov) против Российской Федерации" (жалоба N 88/05)
( На приговор
Постановление ЕСПЧ от 01.12.2020
"Дело "Данилов (Danilov) против Российской Федерации" (жалоба N 88/05)
По делу обжалуется то, что в результате несправедливого судебного разбирательства заявитель был осужден предвзятым судом на основании непредсказуемых положений законодательства РФ за разглашение информации, опубликованной в открытых источниках.
По делу допущено нарушение статьи 38 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в связи с непредставлением властями РФ запрошенных документов, пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с несоблюдением права заявителя на рассмотрение его дела беспристрастным судом, пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции в связи с несоблюдением права заявителя на допрос показывающих против него свидетелей из числа экспертов.
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО "ДАНИЛОВ (DANILOV) ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" <1>
(Жалоба N 88/05)
Настоящее Постановление вступило в силу 1 марта 2021 г. в соответствии с положениями пункта 2 статьи 44 Конвенции (примеч. редактора).
По делу "Данилов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:
Пауля Лемменса, Председателя Палаты Суда,
Георгия А. Сергидеса,
Хелен Келлер,
Дмитрия Дедова,
Дариана Павли,
Ани Зайберт-Фор,
Пеэтера Роосма, судей,
а также при участии Милана Блашко, Секретаря Секции Суда,
рассмотрев дело в закрытом заседании 10 ноября 2020 г.,
вынес в этот день следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобой N 88/05, поданной 11 декабря 2004 г. против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Валентином Владимировичем Даниловым (далее - заявитель).
2. Интересы заявителя, которому были возмещены расходы, связанные с получением юридической помощи, в Европейском Суде представляли Карина Москаленко и Анна Ставицкая - юристы Центра содействия международной защите (г. Москва).
Власти Российской Федерации были представлены в Суде П.А. Лаптевым, В.В. Милинчук и Г.О. Матюшкиным, бывшими Уполномоченными Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека, а затем их преемником на этом посту М.Л. Гальпериным.
3. Заявитель жаловался в Европейский Суд на то, что в результате несправедливого судебного разбирательства он был осужден предвзятым судом на основании непредсказуемых положений законодательства Российской Федерации за разглашение информации, опубликованной в открытых источниках. При этом он ссылался на статьи 6, 7 и 10 Конвенции.
4. Решением от 14 апреля 2015 г. Европейский Суд объявил некоторые положения жалобы приемлемыми для рассмотрения по существу.
5. Стороны представили замечания по делу. Власти государства-ответчика, в отличие от заявителя, подали дополнительные письменные замечания по делу (пункт 1 правила 59 Регламента Европейского Суда). После консультаций со сторонами Палата Европейского Суда решила, что проведения слушания по существу дела не требуется (пункт 3 правила 59 Регламента Европейского Суда in fine).
ВВЕДЕНИЕ
6. Настоящее дело касается привлечения заявителя к уголовной ответственности за государственную измену в форме выдачи государственной тайны в области исследований космического пространства.
ФАКТЫ
7. Заявитель, 1948 года рождения, проживает в г. Новосибирске (Новосибирская область).
8. Заявитель - известный физик, работы которого посвящены влиянию солнечной активности на искусственные спутники Земли.
9. В период времени, относящийся к обстоятельствам данного дела, заявитель работал директором Теплофизического центра Красноярского государственного технического университета (далее - университет).
I. ПРЕДЫСТОРИЯ СПОРА
10. В ноябре 1998 года заявитель вел переписку с двумя гражданами Китая, выступающими от имени Ланьчжоуского института физики Китайской академии космической техники. Заявителя пригласили разработать лабораторный экспериментальный симулятор космического излучения (далее - симулятор космического излучения), предназначенный для использования при исследовании космического пространства. Получив от китайских коллег проект договора, заявитель внес ряд изменений в предварительное техническое задание на прибор и отослал документ обратно. Заявитель подписал договор 11 марта 1999 г. в г. Ланьчжоу (Китай).
11. В конце 1999 года заявитель продолжил сотрудничать с указанными выше гражданами Китая. Их переписка касалась установки "Акваген" - системы моделирования космического пространства, смонтированной в принадлежащей университету лаборатории космофизики.
II. ПРОИЗВОДСТВО ПО УГОЛОВНОМУ ДЕЛУ, ВОЗБУЖДЕННОМУ В ОТНОШЕНИИ ЗАЯВИТЕЛЯ
A. Первый этап уголовного преследования заявителя
1. Предварительное расследование
12. 18 мая 2000 г. следователь Федеральной службы безопасности Российской Федерации (далее - ФСБ России) возбудил дело по подозрению в разглашении государственной тайны лицом, имеющим к ней допуск. Власти сначала допросили заявителя, а потом предъявили ему в связи с этим обвинение. После того, как в формулировку обвинения был внесен ряд изменений, заявителю, в конце концов, предъявили обвинение в государственной измене в форме выдачи государственной тайны и в мошенничестве по отношению к своему работодателю, университету.
13. 1 - 2 августа и 24 октября 2000 г. следователь назначил проведение четырех экспертиз, чтобы установить, является ли разглашенная заявителем информация государственной тайной.
14. По-видимому, во всех четырех экспертных заключениях (от 4 августа 2000 г. N 50/2000-73 ДСП, 7 августа 2000 г. N Б-7/10 ДСП, 27 октября 2000 г. N 50/2009-93 и 1 ноября 2000 г. N 37-51-107 ДСП) утверждалось, что разглашенную информацию следует считать "государственной тайной" в том значении, которое придается этому термину в законодательстве Российской Федерации, в том числе в пункте 5.2.9 "Развернутого перечня сведений, подлежащих засекречиванию в системе общего и профессионального образования Российской Федерации", утвержденного Министерством общего и профессионального образования Российской Федерации 16 апреля 1998 г. (далее - Развернутый перечень 1998 года).
2. Судебные акты
15. 24 января 2002 г. заявитель ходатайствовал перед судом первой инстанции о приобщении к материалам дела документов, подготовленных рядом российских ученых, которые поддержали его мнение о том, что разглашенная им информация не содержит сведений, составляющих государственную тайну.
16. С учетом этих доказательств прокурор ходатайствовал о возвращении дела на дополнительное расследование.
17. 6 февраля 2002 г. Красноярский краевой суд (далее - краевой суд) удовлетворил данное ходатайство. Судебное решение от 6 февраля 2002 г. было засекречено. Как утверждал заявитель, суд указал на ряд недостатков в обвинительном заключении, включая использование выводов экспертов. Кроме того, суд отметил, что с учетом позиции ученых, представленной стороной защиты, по делу требуется провести дополнительную экспертизу.
18. 24 апреля 2002 г. Верховный Суд Российской Федерации отклонил жалобу заявителя и оставил решение от 6 февраля 2002 г. без изменения.
B. Второй этап уголовного преследования заявителя
1. Предварительное расследование
19. При проведении нового расследования по делу следователь назначил проведение четырех дополнительных экспертиз.
20. В четырех дополнительных экспертных заключениях от 6 - 7, 10 июня (два заключения) и 10 - 11 сентября 2002 г. указывалось, что информацию о симуляторе космического излучения и системе моделирования космического пространства "Акваген" следует считать "государственной тайной".
21. Постановлением от 24 июля 2002 г. обвинения были дополнены. Заявителю дополнительно предъявили обвинение в том, что он передал описание установки системы моделирования космического пространства "Акваген" гражданам Китая.
2. Судебные акты
22. 3 декабря 2002 г. краевой суд, получив материалы дела из прокуратуры, отказался рассматривать дело и вернул его следственным органам на дополнительное расследование. Краевой суд указал, что в ходе расследования имели место серьезные недостатки. В частности, в обвинительном заключении не содержалось точного перечня разглашенной заявителем секретной информации, трактовки выводов экспертов и каких-либо ссылок на применимые нормы права.
23. 5 февраля 2003 г. Верховный Суд Российской Федерации под председательством судьи К. оставил указанное выше определение без изменения.
C. Третий этап уголовного преследования заявителя
1. Предварительное расследование
24. Предъявленные заявителю обвинения были дополнены, и в не указанный день дело вновь было направлено в краевой суд для рассмотрения по существу. По-видимому, в основе предъявленных заявителю обвинений лежали восемь имеющихся в материалах дела экспертных заключений, которые ранее были получены государственным обвинением (см. выше §§ 14 и 20).
2. Приговор, вынесенный судом первой инстанции
25. 16 мая 2003 г. краевой суд провел предварительное слушание по делу заявителя. В определении от той же даты суд пришел к выводу, что следователь допустил различные нарушения уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, и вновь решил вернуть дело на дополнительное расследование, указав в основном те же причины, что и в определении от 3 декабря 2002 г. (см. выше § 22).
26. Государственное обвинение обжаловало определение от 16 мая 2003 г.
27. 23 июля 2003 г. Верховный Суд Российской Федерации в составе, включавшем судью К., удовлетворил жалобу и направил дело в краевой суд для рассмотрения по существу. Верховный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что предъявленные заявителю обвинения были достаточно конкретными. Кроме того, он отметил, что нарушений, на которые указал краевой суд, было недостаточно, чтобы оправдать решение вернуть дело на дополнительное расследование.
28. 3 сентября 2003 г. краевой суд решил, что дело будет рассматриваться с участием присяжных заседателей. По-видимому, 3 декабря 2003 г. краевой суд исключил из материалов дела ряд документов, представленных стороной защиты, в том числе мнения российских ученых (см. выше § 15).
29. Вердиктом от 29 декабря 2003 г. присяжные заседатели оправдали заявителя, и 30 декабря 2003 г. краевой суд снял с него все обвинения.
3. Рассмотрение кассационной жалобы
30. В не указанную в материалах дела дату государственное обвинение обжаловало оправдательный приговор, вынесенный в отношении заявителя.
31. 9 июня 2004 г. Верховный Суд Российской Федерации под председательством судьи К. согласился с доводами государственного обвинения и отменил приговор в связи с различными процессуальными нарушениями, в том числе ошибками при подсчете и представлении голосов присяжных заседателей. Соответственно, дело было направлено на новое рассмотрение.
D. Четвертый этап уголовного преследования заявителя
1. Приговор, вынесенный судом первой инстанции
(a) Отбор присяжных заседателей
32. 12 июля 2004 г. краевой суд приступил к отбору присяжных заседателей.
33. Согласно утверждениям заявителя несколько присяжных заседателей в его деле не сообщили важных сведений, которые могли бы стать основанием для отстранения их от участия в разбирательстве.
34. В не указанную в материалах дела дату сторона защиты ходатайствовала об отводе 11 присяжных заседателей, в том числе семи человек, из-за того, что они были допущены к государственной тайне, но данное ходатайство было отклонено.
35. Краевой суд отказался освободить от исполнения обязанностей присяжных заседателей лиц, допущенных к государственной тайне, поскольку законодательство Российской Федерации не запрещает таким присяжным заседателям участвовать в рассмотрении уголовного дела. Четыре человека из этих семи кандидатов, допущенных к государственной тайне, стали присяжными заседателями по делу заявителя.
(b) Рассмотрение дела по существу
36. Согласно утверждениям заявителя в ходе судебного разбирательства он не оспаривал того, что он передал сведения, о которых шла речь в деле, гражданам Китая. Единственным спорным моментом был вопрос о том, являются ли эти сведения секретными. Председательствующий счел вопрос о том, являются эти сведения государственной тайной или нет, вопросом права и пришел к выводу, что он не подлежит рассмотрению коллегией присяжных заседателей.
37. 25 октября 2004 г. заявитель ходатайствовал о допросе десяти экспертов, привлеченных государственным обвинением, которые подготовили заключения по его уголовному делу, и еще 17 экспертов в качестве свидетелей защиты. В его ходатайстве было сказано следующее:
"...В ходе судебного разбирательства государственное обвинение представило несколько экспертных заключений.
Для того, чтобы обеспечить реализацию моего права, предусмотренного подпунктом "c" пункта 3 статьи 6 Конвенции, я ходатайствую о том, чтобы были допрошены [эксперты], которые принимали участие в подготовке экспертных заключений.
Я также ходатайствую о том, чтобы в качестве свидетелей защиты были допрошены следующие эксперты: [далее следует список экспертов]".
38. Государственное обвинение указало, что заявитель не обосновал свое ходатайство, а просто сослался на положения Конвенции.
39. Рассмотрев доводы сторон, суд отклонил ходатайство заявителя о допросе десяти экспертов, привлеченных государственным обвинением, и о вызове в судебное заседание 17 экспертов в качестве свидетелей защиты. По утверждениям заявителя, в мотивировочной части судебного решения судья отметил следующее:
"Ходатайство защиты от 25 октября 2004 г. о вызове и допросе экспертов и специалистов должно быть отклонено в связи с отсутствием юридических оснований и необходимости.
Согласно статье 282 Уголовно-процессуального кодекса суд вправе вызвать для допроса экспертов для разъяснения и дополнения данного ими заключения. [Ни] содержание [поданного заявителем] ходатайства, [ни] материалы дела не указывают на необходимость каких-либо разъяснений или дополнений. Кроме того, ходатайство не содержит юридических оснований для вызова указанных лиц в качестве специалистов. Не содержится таких оснований и в материалах дела".
40. 5 ноября 2004 г. присяжные заседатели единогласно вынесли вердикт о виновности заявителя.
41. 24 ноября 2004 г. краевой суд вынес обвинительный приговор в отношении заявителя, признав его виновным в том, что он, как было сказано в обвинительном заключении, в нарушение статьи 275 Уголовного кодекса Российской Федерации передал гражданам Китая информацию о симуляторе космического излучения и о системе моделирования космического пространства "Акваген", составляющую государственную тайну (см. ниже § 58). Кроме того, заявитель был признан виновным в мошенничестве в отношении своего бывшего работодателя, университета, в нарушение части 3 статьи 159 Уголовного кодекса Российской Федерации (см. ниже § 59). Заявителю было назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 14 лет.
42. Стороны не представили копии приговора от 24 ноября 2004 г., так как он имеет гриф секретности. По-видимому, в основу приговора были положены восемь экспертных заключений, подготовленных в ходе предварительного расследования.
43. 25 ноября 2004 г. состоялся семинар физиков, специализирующихся на электризации космических аппаратов на орбите. Ведущие ученые, в том числе нобелевский лауреат астрофизик В. Гинзбург и физик С. Капица, обсудили подготовленное заявителем предварительное техническое задание. Ученые пришли к выводу, что данное техническое задание не содержит информации, составляющей государственную тайну. Все данные, включенные в предварительное техническое задание, давно были опубликованы и известны специалистам всех стран, занимающихся исследованиями космического пространства. В ходе семинара ученые также отметили, что экспертизы подготовленного заявителем предварительного технического задания проводились лицами, не обладающими специальными познаниями в соответствующей предметной области. Так, ученые отметили, что экспертные заключения по обоим делам заявителя, касающиеся электризации космических аппаратов, и по еще одному делу, касающиеся перемещения объекта в газовой оболочке в водной среде, были подготовлены одними и теми же людьми. По мнению ученых, некомпетентные эксперты пришли к ошибочным выводам, и впоследствии эти выводы легли в основу вынесенного в отношении заявителя обвинительного приговора.
44. Заявитель обжаловал обвинительный приговор от 24 ноября 2004 г. Он жаловался на то, что в основу вынесенного в отношении него обвинительного приговора были положены только выводы экспертов, согласно которым данные, содержавшиеся в предварительном техническом задании, являются государственной тайной. Заявитель оспаривал экспертные заключения и сделанные экспертами выводы по множеству различных оснований. Он жаловался на то, что экспертизы были проведены по инициативе следователя на стадии предварительного расследования. Заявитель утверждал, что ему не сообщали о назначении экспертиз, а это значит, в частности, что у него не было возможности заявлять экспертам отвод, ходатайствовать о привлечении в качестве экспертов других лиц, задавать экспертам дополнительные вопросы, присутствовать при производстве экспертиз и давать экспертам пояснения.
45. Кроме того, заявитель утверждал, что у экспертов не было надлежащих или достаточных познаний в соответствующем разделе физики.
46. В частности, он отметил, что экспертное заключение от 4 августа 2000 г. N 50/2000-73 ДСП было подготовлено четырьмя экспертами из Балтийского государственного технического университета (БГТУ) - С., Ш., Б. и И. О них известно только то, что С. работает в отделе безопасности университета и окончил артиллерийскую школу; Ш. работает в отделе систем запуска; у Б. есть "опыт в области терморегулирования космических объектов", а И. работает в службе безопасности университета.
47. Заключение от 7 августа 2000 г. N Б-7/10 ДСП было подготовлено двумя сотрудниками Московского государственного технического университета (МГТУ), Сыч. и П., у которых есть также удостоверения экспертов ФСБ России. Указывалось, что они являются экспертами по "ракетно-космическим технологиям". Кроме того, заявитель отметил, что эти два эксперта принимали участие в проведении экспертиз по похожему "шпионскому" делу в отношении еще одного ученого, однако оно касалось другого раздела физики.
48. Заключение Министерства образования Российской Федерации, МГТУ и Московского государственного технического университета гражданской авиации (МГТУ ГА) от 1 ноября 2000 г. N 37-51-107 ДСП было подготовлено Ш., У. и А. Из них Ш. - выпускник пограничного института, У. является "главным специалистом особого отдела" Министерства образования Российской Федерации, а А. (сотрудник МГТУ ГА) имеет "радиотехническую специализацию".
49. Остальные экспертные заключения были подготовлены теми же людьми в других составах. Дополнительная информация об областях, в которых эти эксперты специализируются, их опыте, научно-исследовательских и иных публикациях отсутствует.
50. Заявитель жаловался на то, что, несмотря на поданное им ходатайство, краевой суд отказался допросить десять экспертов, привлеченных государственным обвинением, и вызвать экспертов в качестве свидетелей защиты. Данный отказ фактически не дал ему возможности оспаривать выводы, содержащиеся в экспертных заключениях.
51. Заявитель приобщил к своей жалобе протокол научного семинара, состоявшегося 25 ноября 2004 г. (см. выше § 43).
52. Кроме того, заявитель утверждал, что отбор присяжных заседателей по его делу не осуществлялся в соответствии с применимыми положениями законодательства. Далее он отмечал, что присяжные заседатели не были независимыми и беспристрастными. В частности, некоторые присяжные заседатели не сообщили информацию о себе, которая указывала на то, что они не являются независимыми от ФСБ России. Кроме того, присяжные заседатели, допущенные к государственной тайне, не должны были участвовать в рассмотрении его дела, так как их тоже нельзя считать независимыми от ФСБ России. Заявитель также жаловался на то, что присяжным заседателям не дали рассмотреть единственный спорный вопрос в далее - являются разглашенные сведения государственной тайной или нет, так как решение по этому вопросу могли принимать только эксперты и председательствующий.
2. Рассмотрение кассационной жалобы
53. 29 июня 2005 г. Верховный Суд Российской Федерации под председательством судьи К. рассмотрел кассационную жалобу заявителя.
54. В ходе рассмотрения кассационной жалобы защита заявила судье К. отвод на основании того, что он ранее принимал участие в рассмотрении дела заявителя, предположительно 23 июля 2003 г., когда Верховный Суд Российской Федерации удовлетворил жалобу прокурора на решение вернуть дело на дополнительное расследование (см. выше § 27), и 9 июня 2004 г., когда суд отменил вынесенный в отношении заявителя оправдательный приговор и направил дело на новое рассмотрение (см. выше § 31).
55. Верховный Суд Российской Федерации отклонил ходатайство об отводе. Он постановил, что при рассмотрении дела заявителя судья К. не делал заявлений, указывающих на какую-либо личную заинтересованность в исходе разбирательства. Верховный Суд Российской Федерации не усмотрел иных обстоятельств, которые могли бы помешать этому судье участвовать в рассмотрении дела.
56. По поводу утверждения о том, что некоторые из присяжных заседателей были предвзяты в отношении заявителя, Верховный Суд Российской Федерации отметил, что допуск к государственной тайне как таковой не указывает на отсутствие беспристрастности и что вывод о сокрытии присяжными заседателями важной информации, которая могла бы поставить под сомнение их беспристрастность, не подкрепляется доказательствами. Верховный Суд Российской Федерации счел обоснованным отказ краевого суда вызвать в судебное заседание экспертов, привлеченных государственным обвинением, ввиду характера рассмотрения дела судом с участием присяжных заседателей. В части, имеющей отношение к настоящему делу, в определении Верховного Суда Российской Федерации сказано следующее:
"Суд не убедили доводы защиты о предполагаемых недостатках в формировании коллегии присяжных заседателей.
...
...стороны опросили [кандидатов в присяжные заседатели], чтобы установить какие-либо личные обстоятельства, которые могли бы препятствовать их участию в рассмотрении дела.
...
Признаки того, что отбор коллегии присяжных заседателей не производился путем случайной выборки, отсутствуют.
...
Что касается утверждения стороны защиты о необъективности присяжных заседателей в связи с тем, что они были допущены к государственной тайне, этот довод не имеет основания в законе. Порядок оформления допуска к государственной тайне, предусмотренный Законом "О государственной тайне", не приводит к зависимости допущенного к ней лица от Федеральной службы безопасности.
Кроме того, указанный выше [довод] не [подкрепляется] Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 27 марта 1996 г. N 8-П, на которое ссылается защита. Правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации в этом постановлении связана с невозможностью отстранить адвоката от участия в деле из-за отсутствия у него допуска к государственной тайне, поскольку органы ФСБ, проводящие проверочные мероприятия [для оформления допуска к государственной тайне], фактически предопределяют решение о допуске к государственной тайне. Из-за этого обстоятельства (порядка оформления допуска к государственной тайне) адвокат объективно попадает в зависимость от органов, осуществляющих уголовное преследование. Ни Уголовно-процессуальный кодекс, ни статья 80 Федерального закона "О судоустройстве РСФСР" в действующей в то время редакции не запрещает гражданину участвовать в рассмотрении дела в качестве присяжного заседателя из-за того, что он допущен к государственной тайне. Федеральный закон "О присяжных заседателях [федеральных судов общей юрисдикции] в Российской Федерации" также не содержит такого запрета.
Ходатайства об отводе присяжных заседателей были должным образом изучены судом первой инстанции...
...
...выдача государственной тайны, [преступление,] ответственность за которое предусмотрена статьей 275 Уголовного кодекса, имеет два обязательных элемента: передача информации, относящейся к сфере деятельности государства..., которая образует объективную сторону состава преступления, и наличие указаний на то, что эта информация охраняется государством, так как ее разглашение может причинить ущерб безопасности Российской Федерации. Эти обстоятельства имеют юридический характер, поскольку их установление требует специальных познаний в конкретной сфере деятельности государства, касающейся [государственной] безопасности и относящейся к компетенции соответствующих органов и государственных служащих, предусмотренной Законом "О государственной тайне".
Таким образом, отнесение тех или иных сведений к государственной тайне и их засекречивание... осуществляются руководителями органов власти в соответствии со списком должностных лиц, наделенных соответствующими полномочиями, который утверждается Президентом Российской Федерации. (...)
Согласно части 4 статьи 6 Закона ["О государственной тайне"], обоснованность отнесения сведений к государственной тайне и их засекречивание заключаются в установлении путем экспертной оценки целесообразности засекречивания конкретных сведений, вероятных экономических и иных последствий данного акта исходя из баланса жизненно важных интересов государства, общества и граждан.
Следовательно, вопрос о том, является информация, разглашение которой вменяется обвиняемому, государственной тайной или нет, является вопросом права и... не может быть вынесен на рассмотрение присяжных заседателей...
...
Как указано в материалах дела, суд первой инстанции рассматривал только допустимые доказательства. Утверждение о том, что были рассмотрены экспертные заключения, являющиеся недопустимыми доказательствами, не подтверждается материалами дела, которые показывают, что для проведения экспертиз следственные органы привлекли лиц со специальным высшим образованием, обладающих специальными познаниями в вопросах, которые исследовались в рамках данного уголовного дела. Эксперты провели научное исследование, в том числе по вопросам, связанным с предъявленными заявителю обвинениями; у них есть значительный опыт работы в этих областях. ...заявитель и его адвокаты были с этой информацией ознакомлены.
Порядок назначения экспертов и производства экспертиз по данному уголовному делу соответствовал положениям главы 27 Уголовно-процессуального кодекса. Выводы экспертов касались технических характеристик приборов, которые были разглашены заявителем, и вопроса о том, является ли эта информация государственной тайной. Эксперты должны были [сделать выводы] по этому последнему вопросу, потому что согласно части 4 статьи 6 Закона "О государственной тайне" обоснованность отнесения сведений к государственной тайне определяется путем экспертной оценки.
Вердикт присяжных заседателей основан на тщательном изучении обстоятельств дела и документов из материалов дела.
Суд не может согласиться с доводом защиты о произвольном характере отказа суда первой инстанции вызвать и допросить... экспертов... Материалы дела свидетельствуют о том, что суд первой инстанции действительно изучил экспертные заключения. Опрос экспертов был несовместим с характером рассмотрения дела судом с участием присяжных заседателей...
Протокол семинара, который состоялся в Международном инженерном институте 25 ноября 2004 г. после постановления приговора по настоящему делу, не является доказательством, потому что он не соответствует требованиям статей 74 и 86 Уголовно-процессуального кодекса, определяющим понятие и порядок сбора доказательств"
57. В тот же день Верховный Суд Российской Федерации оставил большую часть приговора от 24 ноября 2004 г. без изменения, сократив срок назначенного заявителю наказания до 13 лет.
СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНАЯ ПРАКТИКА И МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВЫЕ АКТЫ
III. СОСТАВЫ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, О КОТОРЫХ ИДЕТ РЕЧЬ В ДЕЛЕ
A. Уголовный кодекс Российской Федерации
58. В статье 275 Уголовного кодекса Российской Федерации государственная измена определяется как совершенные гражданином Российской Федерации шпионаж, выдача иностранному государству, международной либо иностранной организации или их представителям сведений, составляющих государственную тайну, ... либо оказание иной помощи... иностранной организации или их представителям в деятельности, направленной против безопасности Российской Федерации. Она наказывается лишением свободы на срок от двенадцати до двадцати лет со штрафом либо без такового.
59. Согласно части 3 статьи 159 Уголовного кодекса Российской Федерации мошенничество, совершенное лицом с использованием своего служебного положения, наказывается лишением свободы на срок от двух до шести лет.
B. Закон Российской Федерации "О государственной тайне"
60. Нормы об информации, составляющей государственную тайну, содержатся в Законе Российской Федерации от 21 июля 1993 г. N 5485-1 "О государственной тайне". В законе уточняется, что государственную тайну составляют сведения в военной области, которые по своим характеристикам попадают в перечень, утверждаемый Президентом Российской Федерации и должным образом опубликованный (статьи 5 и 9).
61. Обоснованность отнесения сведений к государственной тайне и их засекречивание заключаются в установлении путем экспертной оценки целесообразности засекречивания конкретных сведений, вероятных экономических и иных последствий этого акта исходя из баланса жизненно важных интересов государства, общества и граждан (часть 4 статьи 6 Закона "О государственной тайне").
62. В статье 5 Указа Президента Российской Федерации от 30 ноября 1995 г. N 1203 приведен развернутый перечень сведений, отнесенных к государственной тайне.
IV. РАССМОТРЕНИЕ ДЕЛА СУДОМ С УЧАСТИЕМ ПРИСЯЖНЫХ ЗАСЕДАТЕЛЕЙ
63. Положения законодательства Российской Федерации по данному вопросу изложены в Решении Европейского Суда по делу "Данилов против Российской Федерации" (Danilov v. Russia) от 14 апреля 2015 г., жалоба N 88/05 <1>, §§ 81 - 90.
--------------------------------
<1> См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 5 (примеч. редактора).
64. Согласно применимому законодательству, действовавшему в период, относящийся к обстоятельствам настоящего дела (статья 80 Закона РСФСР от 8 июля 1981 г. "О судоустройстве РСФСР" с изменениями от 12 июля 2003 г. и статья 3 Федерального закона от 20 августа 2004 г. N 113-ФЗ "О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации"), в списки кандидатов в присяжные заседатели не включаются лица: не внесенные на предшествовавших выборах или всенародном голосовании (референдуме) в списки избирателей или граждан, имеющих право участвовать в референдуме; не достигшие возраста 25 лет; имеющие неснятую или непогашенную судимость; признанные судом недееспособными или ограниченные судом в дееспособности; состоящие на учете в наркологическом или психоневрологическом диспансере в связи с лечением от алкоголизма, наркомании, токсикомании, хронических и затяжных психических расстройств; подозреваемые или обвиняемые в совершении преступлений; не владеющие языком, на котором ведется судопроизводство, а также имеющие физические или психические недостатки, препятствующие полноценному участию в рассмотрении судом уголовного дела.
65. Из списков присяжных заседателей исключаются по их письменному заявлению (статья 80 Закона РСФСР от 8 июля 1981 г. "О судоустройстве РСФСР" с изменениями от 12 июля 2003 г., статья 7 Федерального закона от 20 августа 2004 г. N 113-ФЗ "О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации" и статья 326 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ)) лица, не владеющие языком, на котором ведется судопроизводство в данной местности; лица с определенными физическими и психическими недостатками; лица старше 60 лет; руководители и заместители руководителей органов представительной и исполнительной власти; военнослужащие; судьи, прокуроры, следователи, адвокаты, нотариусы, а также лица, принадлежащие к руководящему и оперативному составу органов внутренних дел, Государственной противопожарной службы и государственной безопасности; священнослужители; лица, которые в силу своих религиозных убеждений считают для себя невозможным участие в осуществлении правосудия; женщины, имеющие детей в возрасте до трех лет; лица, отвлечение которых от исполнения служебных обязанностей может повлечь существенный вред общественным и государственным интересам (врачи, учителя, пилоты воздушных судов и другие), а также иные лица, имеющие уважительные причины для неучастия в судебном заседании.
66. В период времени, относящийся к обстоятельствам данного дела, стороны имели право заявить кандидатам в присяжные заседатели неограниченное количество мотивированных отводов и два немотивированных отвода. Решение по ходатайствам об отводе принимал председательствующий. После исключения из списка кандидатов в присяжные заседатели, которым был заявлен отвод, секретарь судебного заседания или помощник судьи составлял список оставшихся кандидатов в присяжные заседатели в той последовательности, в которой они были включены в первоначальный список. Коллегию присяжных заседателей образуют первые в списке двенадцать кандидатов в присяжные заседатели, а два последних становятся запасными присяжными заседателями. До приведения присяжных заседателей к присяге стороны вправе заявить отвод всей образованной коллегии присяжных заседателей в целом, если они считают, что вследствие особенностей рассматриваемого уголовного дела она может оказаться неспособной вынести объективный вердикт. Это заявление о коллегии присяжных заседателей рассматривается председательствующим (статьи 326 - 330 УПК РФ).
V. ДОПУСК К ГОСУДАРСТВЕННОЙ ТАЙНЕ
67. Согласно статье 21 Закона "О государственной тайне" допуск к государственной тайне осуществляется в добровольном порядке. Он может предоставляться должностным лицам и другим гражданам.
68. Законодательство Российской Федерации, действующее в период, относящийся к обстоятельствам настоящего дела, не содержало исчерпывающего перечня лиц, которые могут быть допущены к государственной тайне. В Законе "О государственной тайне" и в Инструкции о порядке допуска должностных лиц и граждан Российской Федерации к государственной тайне, утвержденной Правительством Российской Федерации 28 октября 1995 г., сказано, что к сведениям, составляющим государственную тайну, допускаются, в частности, военнослужащие, члены экипажей судов, послы, судьи, адвокаты, члены Совета Федерации, депутаты Государственной Думы, высокопоставленные должностные лица, сотрудники частных и государственных компаний, работающие с секретной информацией, студенты и другие граждане.
69. Допуск к государственной тайне оформляется после проведения компетентными органами проверочных мероприятий в отношении лица, которому оформляется допуск (статьи 21 и 22 Закона "О государственной тайне"). Согласно пункту "к" статьи 12 Закона "О Федеральной службе безопасности" органы ФСБ России обязаны обеспечивать сохранность сведений, составляющих государственную тайну, в государственных органах, воинских формированиях, на предприятиях, в учреждениях и организациях независимо от форм собственности и в установленном порядке осуществлять меры, связанные с допуском граждан к сведениям, составляющим государственную тайну.
70. В пункте 5 Постановления от 27 марта 1996 г. N 8-П Конституционный Суд Российской Федерации пришел к следующему выводу:
"Расследование большинства уголовных дел, в материалах которых содержатся сведения, составляющие государственную тайну, в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством возложено на органы Федеральной службы безопасности. Эти же органы согласно статьям 21 и 22 Закона Российской Федерации "О государственной тайне" проводят проверочные мероприятия в отношении лиц, которым оформляется допуск к государственной тайне, и тем самым фактически предопределяют решение о его выдаче. При таких обстоятельствах адвокат объективно оказывается в зависимости от органов, осуществляющих уголовное преследование, что ставит защиту и обвинение в неравное положение".
VI. ПОЛУЧАЕМЫЕ СЛЕДОВАТЕЛЯМИ ЭКСПЕРТНЫЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ
71. Глава 27 УПК РФ устанавливает порядок получения экспертных заключений на стадии проведения следствия (то есть до начала судебного разбирательства). Часть 2 статьи 195 предусматривает, что "судебная экспертиза" (заключение которой будет использоваться в суде) производится "государственными судебными экспертами и иными экспертами из числа лиц, обладающих специальными знаниями". Часть 3 статьи 193 предусматривает, что следователь обязан ознакомить подозреваемого (обвиняемого) с постановлением о назначении судебной экспертизы. Согласно статье 198 подозреваемый (обвиняемый) имеет право заявлять отвод эксперту, ходатайствовать о производстве экспертизы в другом экспертном учреждении, ходатайствовать о внесении в постановление о назначении экспертизы дополнительных вопросов эксперту и с разрешения следователя присутствовать при производстве экспертизы и давать объяснения эксперту.
72. Согласно статье 282 УПК РФ суд по собственной инициативе или по ходатайству сторон вправе вызвать для допроса эксперта, давшего заключение в ходе предварительного расследования, для разъяснения или дополнения данного им заключения.
ПРАВО
I. ВОПРОС О СОБЛЮДЕНИИ СТАТЬИ 38 КОНВЕНЦИИ
73. Предварительный вопрос, на который должен ответить Европейский Суд прежде, чем приступить к рассмотрению жалоб заявителя по существу, заключается в том, выполнили ли власти государства-ответчика свое процессуальное обязательство, предусмотренное статьей 38 Конвенции, представить запрошенные у них Европейским Судом доказательства или нет. Статья 38 Конвенции предусматривает следующее:
"Суд рассматривает дело с участием представителей сторон и, если это необходимо, осуществляет исследование обстоятельств дела, для эффективного проведения которого Высокие Договаривающиеся Стороны создают все необходимые условия".
74. 2 февраля 2007 г. Европейский Суд направил официальное уведомление о настоящей жалобе и задал сторонам ряд вопросов. Кроме того, он запросил у властей государства-ответчика копии всех документов, имеющих значение для дела. В ответ власти государства-ответчика отказались представить документы из материалов уголовного дела, так как они содержали сведения, составляющие государственную тайну.
75. 14 апреля 2015 г. Европейский Суд объявил некоторые пункты настоящей жалобы приемлемыми для рассмотрения по существу. 7 мая 2015 г. Суд предложил сторонам представить дополнительную информацию и юридические доводы по ряду вопросов. Суд запросил у властей государства-ответчика следующие документы: копию приговора по уголовному делу заявителя, вынесенного Красноярским краевым судом 24 ноября 2004 г., протоколы судебных заседаний, соответствующие экспертные заключения по вопросу о том, являются ли выданные заявителем сведения государственной тайной, а также Развернутый перечень 1998 года. Суд указал, что эти документы можно отредактировать, чтобы не допустить разглашения конфиденциальной информации.
76. В своих дополнительных замечаниях по делу от 28 июля 2015 г. власти государства-ответчика отказались представить запрошенные документы. Они вновь заявили, что материалы уголовного дела составляют государственную тайну, а значит, согласно законодательству Российской Федерации их предоставление Европейскому Суду не допускается.
77. Европейский Суд рассмотрит данный вопрос с учетом общих принципов, касающихся соблюдения статьи 38 Конвенции, которые изложены в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Яновец и другие против Российской Федерации" (Janowiec and Others v. Russia), жалобы N 55508/07 и 29520/09 <1>, §§ 202 - 206 и 208, ECHR 2013. В этом постановлении Суд напомнил, что статья 38 Конвенции обязывает власти государства-ответчика представить запрошенные материалы в полном объеме, если Суд этого требует, и должным образом отчитаться за любые недостающие элементы.
--------------------------------
<1> См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 7 (примеч. редактора).
78. Кроме того, ранее Европейский Суд признал неудовлетворительными пояснения властей государства-ответчика, согласно которым законодательство Российской Федерации не предусматривает порядка передачи сведений, составляющих государственную тайну, международной организации (см. Постановление Европейского Суда по делу "Нолан и К. против Российской Федерации" (Nolan and K. v. Russia) от 12 февраля 2009 г., жалоба N 2512/04 <2>, § 56). Когда возникали правомерные опасения, связанные с национальной безопасностью, Суд отмечал, что властям государства-ответчика следовало исключить вызывающие эти опасения фрагменты или представить краткое изложение соответствующих фактических оснований (там же).
--------------------------------
<2> См.: Российская хроника Европейского Суда. 2010. N 1 (примеч. редактора).
79. В настоящем деле Европейский Суд дважды просил власти государства-ответчика представить соответствующие документы (в качестве примера иной ситуации см. Постановление Европейского Суда по делу "Ям против Соединенного Королевства" (Yam v. United Kingdom) от 16 января 2020 г., жалоба N 31295/11, § 81). Во второй раз он прямо указал властям государства-ответчика, что они могут отредактировать эти документы, чтобы не допустить разглашения конфиденциальной информации. Однако власти государства-ответчика отказались представить запрошенные материалы полностью или частично как в исходной, так и в отредактированной форме. Кроме того, Суд отмечает, что отказ властей государства-ответчика не сопровождался рассмотрением этого вопроса на основе принципа состязательности независимым внутригосударственным органом, который вправе был бы изучить основания принятия решения об отказе и соответствующие доказательства (ср. там же, § 82).
80. Соответственно, Европейский Суд полагает, что ввиду отказа представить запрошенные документы власти государства-ответчика не выполнили своих обязательств по статье 38 Конвенции.
II. ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ СТАТЬИ 6 КОНВЕНЦИИ
81. Заявитель жаловался в Европейский Суд на то, что суд, который рассматривал его уголовное дело, не являлся независимым и беспристрастным, потому что: (1) четыре из двенадцати присяжных заседателей по его делу были допущены к государственной тайне; (2) некоторые присяжные заседатели не сообщили сведений, которые могли бы вызвать сомнения в их беспристрастности; и (3) судья, который председательствовал при рассмотрении кассационной жалобы (судья К.), был предубежден против него.
82. Кроме того, заявитель жаловался в Европейский Суд на то, что ему не было обеспечено справедливого судебного разбирательства. В частности, ему было отказано в возможности: (1) допросить десять экспертов, привлеченных государственным обвинением, и (2) допросить семнадцать экспертов в качестве свидетелей защиты.
83. Заявитель ссылался на статью 6 Конвенции, которая в части, имеющей отношение к настоящему делу, предусматривает следующее:
"1. Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.
...
3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:
...
d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него..."
A. Вопрос о беспристрастности присяжных заседателей, допущенных к государственной тайне
1. Доводы сторон
(a) Доводы заявителя
84. Заявитель утверждал, что присяжные заседатели, допущенные к государственной тайне, имели право знакомиться со сведениями, составляющими государственную тайну, и не могли быть беспристрастными конкретно в его деле, которое касалось предполагаемого разглашения государственной тайны. По мнению заявителя, отсутствие в законе общего запрета, согласно которому присяжными заседателями не могут быть лица, допущенные к государственной тайне, не предполагает, что этим людям можно было позволить стать присяжными заседателями конкретно по его делу. По аналогии с тем, что лиц, пострадавших от насильственных преступлений, нельзя считать беспристрастными присяжными заседателями по делам, связанным с насилием, лиц, допущенных к государственной тайне, нельзя считать беспристрастными в таких делах, как его дело.
85. Далее, заявитель отмечал, что следствие по его делу вела ФСБ России. В отношении людей, допущенных к государственной тайне, органами ФСБ России обязательно проводятся проверочные мероприятия (статьи 21 и 22 Закона "О государственной тайне"), а значит, это может указывать на то, что они не пользуются независимостью от ФСБ России. Заявитель ссылался на Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27 марта 1996 г. N 8-П (см. выше § 70), где обязанность представителя обвиняемого оформить допуск к государственной тайне была признана неконституционной, так как она предполагала бы необходимость проведения органами ФСБ России проверочных мероприятий в отношении этого представителя, а значит, в какой-то степени сделала бы обвиняемого зависимым от ФСБ России. Эти рассуждения еще более уместны в отношении присяжных заседателей, так как судья не должен подвергаться ненадлежащему давлению и обязан руководствоваться только законом.
Таким образом, председательствующий по делу заявителя должен был удовлетворить его ходатайство об отводе присяжных заседателей, допущенных к государственной тайне. Наконец, заявитель отметил, что контроль ФСБ России не заканчивается после оформления человеку допуска к государственной тайне, так как ФСБ России продолжает следить за допущенными к ней людьми для защиты сведений, составляющих государственную тайну.
86. Как утверждал заявитель, если бы отбор присяжных заседателей действительно производился путем случайной выборки, крайне маловероятно, что в состав коллегии присяжных заседателей вошло бы так много людей, допущенных к государственной тайне. По мнению заявителя, власти государства-ответчика не привели доказательств, которые подтверждали бы их утверждение о том, что отбор присяжных заседателей производился путем случайной выборки.
87. По поводу тех присяжных заседателей, которые не сообщили о себе определенных сведений, заявитель отметил, что власти государства-ответчика не стали этого отрицать, а лишь повторили, что материалы дела не содержат такой информации; заявитель же именно это и утверждал.
(b) Доводы властей государства-ответчика
88. Власти государства-ответчика сообщили, что заявитель ходатайствовал об отводе одиннадцати кандидатов в присяжные заседатели, причем семерых из них - на основании того, что они были допущены к государственной тайне. Судья отклонил соответствующие ходатайства заявителя, поскольку кандидаты в присяжные заседатели, допущенные к государственной тайне, не продемонстрировали беспристрастность или личную заинтересованность в исходе дела.
89. Далее, власти государства-ответчика сослались на применимые положения законодательства Российской Федерации об основаниях, требующих или допускающих исключение человека из списков кандидатов в присяжные заседатели (см. выше §§ 64 - 65), и указали, что наличие допуска к государственной тайне к их числу не относится.
90. Наконец, власти государства-ответчика утверждали, что законодательство Российской Федерации, устанавливающее основания исключения из списков кандидатов в присяжные заседатели, нельзя трактовать расширительно и что следует также принимать во внимание принципы правовой определенности и предсказуемости.
91. По поводу утверждения о том, что в процессе отбора некоторые присяжные заседатели якобы не сообщили о себе определенных сведений, власти государства-ответчика отметили, что оно не подкрепляется документами, имеющимися в материалах дела заявителя.
92. Власти государства-ответчика утверждали, что отбор присяжных заседателей производился путем случайной выборки. Участие в разбирательстве четырех присяжных заседателей, допущенных к государственной тайне, не дает оснований сомневаться в беспристрастности большинства присяжных заседателей.
93. Власти государства-ответчика указали, что Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27 марта 1996 г. N 8-П запрещает отстранять от участия в рассмотрении дел, касающихся государственной тайны, не допущенных к ней адвокатов, потому что при оформлении допуска к государственной тайне органы ФСБ России, которые ведут следствие по таким делам, должны будут провести в отношении таких адвокатов проверочные мероприятия. Положение этих адвокатов отличается от положения присяжных заседателей. Кроме того, на момент начала судебного разбирательства четыре присяжных заседателя, о которых идет речь, уже были допущены к государственной тайне.
2. Мнение Европейского Суда
(a) Общие принципы
94. Европейский Суд рассмотрит данный вопрос с учетом соответствующих общих принципов, изложенных в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Киприану против Кипра" (Kyprianou v. Cyprus), жалоба N 73797/01, §§ 118 - 121, ECHR 2005-XIII, и в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Микаллеф против Мальты" (Micallef v. Malta), жалоба N 17056/06 <1>, §§ 93 - 99, ECHR 2009.
--------------------------------
<1> См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2020. N 1 (примеч. редактора).
95. Кроме того, Европейский Суд напоминает, что определенное значение могут иметь даже внешние проявления, так как "правосудие не только должно отправляться - должно быть видно, что оно отправляется" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Де Куббер против Бельгии" (De Cubber v. Belgium) от 26 октября 1984 г., § 26, Series A, N 86). При решении вопроса о том, имеются ли в каком-то конкретном деле правомерные основания опасаться, что тот или иной судья или присяжный заседатель не является беспристрастным, позиция обвиняемого имеет важное, но не решающее значение.
Решающее значение имеет то, можно считать эти опасения объективно обоснованными или нет (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хусейн и другие против Азербайджана" (Huseyn and Others v. Azerbaijan) от 26 июля 2011 г., жалоба N 35485/05 и три другие жалобы, § 161).
96. Наконец, Европейский Суд напоминает, что пункт 1 статьи 6 Конвенции требует от судебных органов государства-ответчика проверять, являлся ли суд первой инстанции "беспристрастным судом" по смыслу положений данной статьи Конвенции, в случаях, когда беспристрастность этого суда оспаривается по соображениям, не производящим сразу же впечатления явно необоснованных. При проведении такой проверки они обязаны использовать все средства в рамках своей компетенции для того, чтобы устранить всякие сомнения, касающиеся реальности и характера утверждений заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Фархи против Франции" (Farhi v. France) от 16 января 2007 г., жалоба N 17070/05, §§ 25 и 28).
(b) Применение общих принципов в обстоятельствах настоящего дела
97. Обращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отмечает, что жалобы заявителя относительно присяжных заседателей, допущенных к государственной тайне, не содержат утверждений о том, что они действительно испытывали субъективное предубеждение против него. Следовательно, эти жалобы нужно рассматривать с точки зрения объективного критерия беспристрастности.
98. Далее Европейский Суд отмечает, что заявитель и власти государства-ответчика по-разному оценивают вероятность того, что четыре из двенадцати присяжных заседателей (те, которые были допущены к государственной тайне), которые вошли в состав коллегии (одна треть), могли быть отобраны путем случайной выборки.
По-видимому, законодательство Российской Федерации (см. выше § 68) предусматривает основания для допуска к государственной тайне множества категорий людей, однако Суд считает сомнительным, что допуск к государственной тайне, а значит, возможность знакомиться со сведениями, составляющими государственную тайну, может иметься у такой значительной части российских граждан, постольку, поскольку можно считать, что присяжные заседатели являются их представителями.
99. Далее Европейский Суд отмечает: опасения заявителя относительно того, что его будут судить присяжные заседатели, допущенные к государственной тайне, связаны не с отсутствием в законодательстве общего запрета включать таких лиц в состав коллегии присяжных заседателей, а с участием этих присяжных заседателей в рассмотрении конкретно его дела (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ханиф и Хан против Соединенного Королевства" (Hanif and Khan v. United Kingdom) от 20 декабря 2011 г., жалобы N 52999/08 и 61779/08, § 145). Поскольку заявитель обвинялся в государственной измене в форме выдачи государственной тайны, дело в отношении него расследовалось органами ФСБ России. Из положений законодательства Российской Федерации (см. выше § 69), постановления Конституционного Суда Российской Федерации (см. выше § 70) и замечаний сторон следует, что в отношении лиц, допущенных к государственной тайне (а допуск к ней является необходимым условием для того, чтобы занимать определенные должности), органами ФСБ России проводятся специальные проверочные мероприятия. Кроме того, из положений законодательства Российской Федерации (там же) следует, что, как подтверждает дело заявителя, ФСБ России продолжает следить за лицами, допущенными к государственной тайне, и за тем, как они соблюдают обязанность не разглашать секретные сведения.
По мнению Суда, наличие у человека допуска к государственной тайне не означает автоматически, что он не является беспристрастным. Однако учитывая, что органы ФСБ России предъявили заявителю обвинение в государственной измене в форме выдачи государственной тайны, его опасения, связанные с тем, что беспристрастность присяжных заседателей, имеющих допуск к государственной тайне, может пострадать, по крайней мере частично, представляются достаточно серьезными, чтобы потребовать их предметного рассмотрения председательствующим.
100. С учетом того, что сомнения заявителя в беспристрастности присяжных заседателей, допущенных к государственной тайне, которые участвовали в рассмотрении его дела, были достаточно серьезными, чтобы потребовать предметного рассмотрения, Европейский Суд проверит, как отреагировал судья, председательствующий в судебном заседании, когда заявитель сообщил о своих опасениях. Суд отмечает, что соответствующие жалобы заявителя были отклонены по следующим соображениям. Поскольку наличие допуска к государственной тайне не является одним из оснований, которые по общему правилу требуют освободить человека от исполнения обязанностей присяжного заседателя согласно законодательству Российской Федерации (см. выше §§ 64 - 65), судья пришел к выводу, что наличие у некоторых присяжных заседателей допуска к государственной тайне не может негативно отразиться на их беспристрастности (см. выше §§ 35, 56 и 89). Поэтому Суд полагает, что ходатайства заявителя об отводе присяжных заседателей, допущенных к государственной тайне, с тем, чтобы они не участвовали в рассмотрении конкретно его дела о предполагаемом разглашении государственной тайны, были отклонены с помощью общих формулировок, без учета характера и предмета судебного разбирательства и по чисто формальным соображениям. Эти соображения заключались в том, что применимое законодательство не включало наличие допуска к государственной тайне в число оснований, по которым человека на общих основаниях можно было бы освободить от исполнения обязанностей присяжного заседателя. Таким образом, российские суды не приняли достаточных мер по проверке того, что суд первой инстанции являлся беспристрастным судом по смыслу положений статьи 6 Конвенции, и не обеспечили достаточных гарантий, позволяющих устранить всякие сомнения в этом (в качестве примера другой ситуации см. Постановление Европейского Суда по делу "Грегори против Соединенного Королевства" (Gregory v. United Kingdom) от 25 февраля 1997 г., §§ 48 - 49, Reports of Judgments and Decisions 1997-I).
101. С учетом сказанного выше Европейский Суд приходит к выводу, что сомнения заявителя в беспристрастности суда первой инстанции при рассмотрении его уголовного дела можно считать объективно обоснованными ввиду участия присяжных заседателей, допущенных к государственной тайне, и эти сомнения не были устранены посредством процессуальных гарантий.
102. Следовательно, по делу было допущено нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с тем, что суд первой инстанции не был беспристрастным с точки зрения объективного критерия.
103. С учетом изложенного выше вывода Европейский Суд считает необязательным отдельно рассматривать другие опасения заявителя, касающиеся предвзятости остальных присяжных заседателей и судьи К. (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сутягин против Российской Федерации" (Sutyagin v. Russia) от 3 мая 2011 г., жалоба N 30024/02 <1>, § 194).
--------------------------------
<1> См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 5 (примеч. редактора).
B. Перекрестный допрос экспертов
1. Доводы сторон
(a) Доводы заявителя
104. Заявитель утверждал, что 25 октября 2004 г. он ходатайствовал о перекрестном допросе десяти экспертов, привлеченных государственным обвинением. Эти десять экспертов подготовили заключения, в которых был, помимо прочего, сделан вывод о том, что разглашенная им информация является государственной тайной. Заявитель отметил, что экспертизы были проведены на этапе предварительного расследования и по инициативе следователя, а значит, эксперты являлись свидетелями, привлеченными государственным обвинением. Поскольку суд не удовлетворил его ходатайство, у него не было возможности допросить экспертов. В ходе такого допроса заявитель хотел подвергнуть сомнению их квалификацию и сделанные ими выводы.
105. В том же ходатайстве заявитель просил вызвать в судебное заседание и допросить в качестве свидетелей защиты семнадцать специалистов - сотрудников ряда научных учреждений, специализирующихся по различным разделам физики. Показания этих специалистов были важны заявителю для того, чтобы показать, помимо прочего, что подготовленное им предварительное техническое задание не содержит сведений, составляющих государственную тайну, и что вся переданная им информация давно была опубликована в открытых источниках.
106. Однако, несмотря на ходатайства заявителя, российские суды отказались обеспечить ему возможность допросить экспертов, привлеченных государственным обвинением, и вызвать в судебное заседание экспертов в качестве свидетелей защиты. В результате он не смог полноценно оспорить единственный спорный вопрос, на который опиралось его обвинение в государственной измене, вопрос о том, являлась ли разглашенная информация государственной тайной.
(b) Доводы властей государства-ответчика
107. Власти государства-ответчика утверждали, что 25 октября 2004 г. заявитель ходатайствовал о допросе десяти человек, подготовивших экспертные заключения по его делу, и еще семнадцати специалистов (экспертов) в качестве свидетелей защиты. Это ходатайство было отклонено со ссылкой на статью 282 УПК РФ, которая предусматривает, что суд вправе вызвать для допроса эксперта для разъяснения или дополнения данного им заключения (см. выше § 72). В настоящем деле в разъяснении или дополнении заключений с учетом содержания ходатайства защиты и материалов дела не было необходимости. Аналогичным образом не было оснований для вызова в судебное заседание специалистов (экспертов), указанных в ходатайстве заявителя.
2. Мнение Европейского Суда
(a) Общие принципы
108. Европейский Суд напоминает, что по общему правилу пункт 1 и подпункт "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции требуют предоставления обвиняемому достаточной и надлежащей возможности оспорить свидетельские показания и допросить показывающего против него свидетеля либо в момент дачи этим свидетелем показаний, либо на более поздней стадии разбирательства (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Хавайя и Тахири против Соединенного Королевства" (Al-Khawaja and Tahery v. United Kingdom), жалобы N 26766/05 и 22228/06, § 118, ECHR 2011, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Шачашвили против Германии" (Schatschaschwili v. Germany), жалоба N 9154/10 <1>, § 105, ECHR 2015, и Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации (N 2)" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia) (N 2) от 14 января 2020 г., жалобы N 42757/07 и 51111/07 <2>, § 475).
--------------------------------
<1> См.:
Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 3 (примеч. редактора).
<2> См.: Российская хроника Европейского Суда. 2020. N 4 (примеч. редактора).
109. Кроме того, Европейский Суд напоминает, что термин "свидетели", который используется в подпункте "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, имеет автономное значение, которое включает в себя и экспертов, вызываемых в качестве свидетелей. Однако роль эксперта, вызванного в качестве свидетеля, отличается от роли очевидца, который должен рассказать суду о том, что лично он помнит о том или ином событии. Поэтому, рассматривая вопрос о необходимости личного присутствия эксперта в судебном заседании, Суд будет руководствоваться прежде всего принципами, закрепленными в понятии "справедливое судебное разбирательство" в пункте 1 статьи 6 Конвенции и, в частности, гарантиями "состязательности судопроизводства" и "равенства процессуальных возможностей сторон". При этом некоторые из подходов Суда к личному допросу "свидетелей" согласно подпункту "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, несомненно, имеют отношение к рассмотрению показаний экспертов и могут применяться в этом контексте mutatis mutandis с должным учетом различия в их статусе и роли (см. Постановление Европейского Суда по делу "Авагян против Армении" (Avagyan v. Armenia) от 22 ноября 2018 г., жалоба N 1837/10, § 40, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации (N 2)" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia) (N 2), § 476).
110. По общему правилу внутригосударственные суды должны самостоятельно оценивать представленные им доказательства, а также относимость доказательств, приобщения которых к материалам дела добивается подсудимый. Согласно подпункту "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции они, опять же по общему правилу, могут сами определять целесообразность вызова свидетелей (см. Постановление Европейского Суда по делу "Видал против Бельгии" (Vidal v. Belgium) от 22 апреля 1992 г., § 33, Series A, N 235-B, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Авагян против Армении" (Avagyan v. Armenia), § 41, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации (N 2)" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia) (N 2), § 478).
111. Одним из требований справедливого судебного разбирательства является наличие у обвиняемого возможности задать вопросы свидетелям в присутствии судьи, который в конечном счете должен вынести приговор по делу, так как замечания судьи о манере поведения некоторых свидетелей и о достоверности их показаний могут иметь последствия для обвиняемого (см. Постановление Европейского Суда по делу "Матыцина против Российской Федерации" (Matytsina v. Russia) от 27 марта 2014 г., жалоба N 58428/10 <1>, § 153, в котором приводятся ссылки на другие постановления Европейского Суда по данному вопросу, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Авагян против Армении" (Avagyan v. Armenia), § 43, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации (N 2)" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia) (N 2), § 482). Это относится и к ситуациям, когда в качестве свидетелей выступают эксперты (см. Постановление Европейского Суда по делу "Грегачевич против Хорватии" ( v. Croatia) от 10 июля 2012 г., жалоба N 58331/09, § 67, и Постановление Европейского Суда по делу "Константинидес против Греции" (Constantinides v. Greece) от 6 октября 2016 г., жалоба N 76438/12, § 39): у защиты должно быть право изучить и оспорить не только экспертное заключение как таковое, но и надежность тех, кто его подготовил, задав им вопросы напрямую (см., в числе прочих источников, Постановление Европейского Суда по делу "Брандстеттер против Австрии" (Brandstetter v. Austria) от 28 августа 1991 г., § 42, Series A, N 211, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Матыцина против Российской Федерации" (Matytsina v. Russia), § 177, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Авагян против Армении" (Avagyan v. Armenia), § 43, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации (N 2)" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia) (N 2), § 482).
--------------------------------
<1> См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 4 (примеч. редактора).
(b) Применение данных принципов в настоящем деле\
112. В настоящем деле заявитель ходатайствовал о допросе в судебном заседании десяти экспертов, подготовивших заключения по его делу и установивших, помимо прочего, что разглашенная информация является государственной тайной. Его ходатайство было не слишком развернутым и содержало только ссылку на его права, предусмотренные подпунктом "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции (см. выше § 37). Суд первой инстанции счел допрос экспертов в судебном заседании необязательным, потому что их заключения были ясны, и не стал требовать от них разъяснений или дополнений (см. выше § 39). В своей кассационной жалобе заявитель утверждал, что в судебном заседании необходимо было допросить экспертов в качестве свидетелей, чтобы показать, что они недостаточно знакомы или не знакомы вообще с соответствующими разделами физики (см. выше §§ 45 - 49), а затем оспорить их выводы, особенно по вопросу о том, является ли разглашенная заявителем информация государственной тайной. Суд кассационной инстанции отклонил этот довод, заявив в общих формулировках, что эксперты обладают необходимыми познаниями, и сославшись на необходимость экспертной оценки для определения того, является ли эта информация государственной тайной (см. выше § 56). Поэтому Европейский Суд приходит к выводу, что заявитель ясно указал российским судам на свое желание допросить экспертов в судебном заседании в качестве свидетелей, чтобы поставить под сомнение их надежность и оспорить сделанные ими выводы (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Хану против Румынии" (Hanu v. Romania) от 4 июня 2013 г., жалоба N 10890/04, § 40, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Авагян против Армении" (Avagyan v. Armenia), § 44).
113. Далее, по настоящему делу по инициативе государственного обвинения в ходе предварительного расследования десять экспертов подготовили восемь заключений, на которые сослалось государственное обвинение в составленном им обвинительном заключении, а впоследствии и суд в вынесенном им приговоре.
114. Экспертные заключения касались не только технических вопросов, но и вопроса о том, является ли соответствующая информация государственной тайной (см. выше § 56). Суд кассационной инстанции отметил, что характер информации (то, что она является государственной тайной) является одним из двух основных элементов состава государственной измены в форме выдачи государственной тайны - преступления, в совершении которого обвинялся заявитель. Суд пришел к выводу, что этот вопрос является вопросом права, а значит, не может рассматриваться присяжными заседателями. Наконец, согласно законодательству Российской Федерации обоснованность отнесения сведений к государственной тайне определяется только экспертами (см. выше §§ 56 и 61). Таким образом, экспертные заключения, о которых идет речь, имели ключевое значение в деле, в котором заявитель был признан виновным в государственной измене в форме выдачи государственной тайны.
115. Далее, Европейский Суд отмечает, что экспертные заключения были подготовлены по инициативе следователя на этапе предварительного расследования. По-видимому, заявителю сообщили о том, что по делу были назначены экспертизы, и дали ему возможность ознакомиться с экспертными заключениями, однако ничто не указывает на то, что у заявителя была возможность задавать экспертам дополнительные вопросы, предлагать альтернативные кандидатуры экспертов или присутствовать при проведении экспертизы и давать объяснения экспертам, как гарантирует применимое законодательство (см. выше § 71). Ничто не указывает на то, что у заявителя были другие возможности допросить этих экспертов в качестве свидетелей, а также поставить под сомнение их надежность и оспорить сделанные ими выводы на этапе расследования (в качестве примера противоположной ситуации см. Постановление Европейского Суда по делу "Кашлев против Эстонии" (Kashlev v. Estonia) от 26 апреля 2016 г., жалоба N 22574/08, § 47).
116. В таких обстоятельствах суд первой инстанции должен был тщательно рассмотреть ходатайство защиты о допросе этих экспертов в судебном заседании. Вместо этого председательствующий счел необязательным заслушивать этих экспертов лично, потому что их письменные заключения были ясны, и не стал требовать от них разъяснений и дополнений. Европейский Суд отмечает, что, даже если бы в заключениях не было серьезных несоответствий, допрос экспертов мог бы выявить возможные конфликты интересов, недостаточность имевшихся в их распоряжении материалов или недостатки в методике исследования (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia) от 25 июля 2013 г., жалобы N 11082/06 и 13772/05 <1>, § 714).
--------------------------------
<1> См.: Российская хроника Европейского Суда. 2015. N 1 (примеч. редактора).
117. Сомнения заявителя в надежности экспертов и в сделанных ими выводах не производят впечатления необоснованных. Краевой суд трижды возвращал дело заявителя на дополнительное расследование или для устранения недостатков в связи с сохраняющимися проблемами с экспертными заключениями и использованием их в обвинительном заключении (см. выше §§ 17, 22 и 25). Кроме того, согласно утверждениям заявителя, которые власти государства-ответчика не оспаривают, у экспертов не было надлежащих или достаточных познаний в соответствующем разделе физики (см. выше §§ 45 - 59). Наконец, заявитель несколько раз пытался привлечь внимание российских судов к альтернативной позиции ведущих ученых, которые поддержали его мнение о том, что разглашенная информация не содержит сведений, составляющих государственную тайну (см. выше §§ 15 и 44). Если оставить в стороне вопрос о том, является ли эта альтернативная позиция допустимым доказательством, вполне естественно, что заявитель сомневался в выводах экспертов, привлеченных государственным обвинением, и добивался возможности допросить их.
118. Кроме того, Европейский Суд не видит уважительных причин, по которым нельзя было заслушать экспертов в суде, пусть даже в закрытом судебном заседании, и дать заявителю, который обвинялся в разглашении государственной тайны, возможность их допросить. К тому же ни российские суды, ни власти государства-ответчика на эти причины не ссылались.
119. В целом признание заявителя виновным в государственной измене в форме выдачи государственной тайны опиралось на заключения экспертов, которые не были допрошены ни в судебном заседании (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Авагян против Армении" (Avagyan v. Armenia), § 46, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации (N 2)" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia) (N 2), § 484), ни в ходе расследования.
120. На основании сказанного выше Европейский Суд приходит к выводу, что отказ заявителю в допросе экспертов, чьи заключения были впоследствии использованы как доказательства его виновности, в качестве свидетелей мог существенно повлиять на осуществление им права на справедливое судебное разбирательство, в частности, на гарантии рассмотрения дела на основе принципов состязательности и равенства процессуальных возможностей сторон. Соответственно, по делу было допущено нарушение пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции.
121. С учетом сделанного выше вывода Европейский Суд считает необязательным отдельно рассматривать остальные жалобы заявителя на отсутствие у него возможности оспорить выводы экспертов, привлеченных государственным обвинением, путем допроса экспертов в качестве свидетелей защиты (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Сутягин против Российской Федерации" (Sutyagin v. Russia), § 201).
III. ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ СТАТЕЙ 7 И 10 КОНВЕНЦИИ
122. Заявитель жаловался в Европейский Суд на то, что его признали виновным в совершении действий, не являющихся государственной изменой в форме выдачи государственной тайны, так как разглашенная им информация была опубликована в открытых источниках, а значит, не являлась секретной.
123. Власти государства-ответчика утверждали, что, как было установлено в вынесенном в отношении заявителя приговоре, информация, сообщенная им гражданам Китая, являлась государственной тайной согласно применимому законодательству. Суд изучил названные заявителем публикации в открытых источниках и пришел к выводу, что они не содержат информации, совпадающей по объему или по содержанию со сведениями, которые разгласил заявитель.
124. Европейский Суд отмечает, что центральное место в жалобах заявителя на нарушение статей 7 и 10 Конвенции занимает вопрос о том, является ли переданная информация государственной тайной. Установив нарушение пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции на основании того, что заявителю было отказано в праве оспорить вывод экспертов о секретном характере разглашенной информации (см. выше §§ 119 - 120), Суд считает необязательным отдельно рассматривать по существу жалобы заявителя на нарушение статей 7 и 10 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Сутягин против Российской Федерации" (Sutyagin v. Russia), §§ 206 - 207).
IV. В ПОРЯДКЕ ПРИМЕНЕНИЯ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ
125. Статья 41 Конвенции предусматривает следующее:
"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
A. Вопрос о причиненном заявителю ущербе
126. Согласно утверждениям заявителя, несмотря на то, что сначала в отношении него был вынесен оправдательный приговор, в конечном счете предвзято настроенные против него присяжные заседатели признали его виновным в отсутствие всяких доказательств его вины, и из-за этого незаконного обвинительного приговора он провел под стражей в общей сложности девять лет и восемь месяцев. Заявитель просил присудить ему сумму в размере 200 000 евро в качестве компенсации морального вреда.
127. Власти государства-ответчика утверждали, что требования заявителя должны быть отклонены, так как если вынесение в отношении него обвинительного приговора будет признано нарушением Конвенции, он сможет обратиться в российские суды с ходатайством о возобновлении производства по уголовному делу и о присуждении компенсации.
128. Европейский Суд установил два нарушения статьи 6 Конвенции в отношении заявителя. С учетом того, что в результате вынесения в отношении него обвинительного приговора в нарушение требований статьи 6 Конвенции заявитель провел под стражей почти десять лет, Суд полагает, что причиненные ему страдания и разочарование нельзя компенсировать одним лишь выводом о нарушении Конвенции или возможностью возобновления производства по его уголовному делу. Производя оценку обстоятельств дела на основе принципа справедливости,
Суд присуждает ему сумму в размере 21 100 евро в качестве компенсации морального вреда.
B. Вопрос о понесенных заявителем судебных издержках и расходах
129. Заявитель утверждал, что каждый из двух его представителей в Европейском Суде потратил по 24 часа на подготовку его замечаний в Суд.
Поскольку их вознаграждение составляет 150 евро в час, заявитель просил Суд присудить каждому из его представителей по 3 600 евро, то есть в общей сложности сумму в размере 7 200 евро.
130. Власти государства-ответчика утверждали, что требования заявителя должны быть отклонены, так как фактически он не заплатил своим представителям указанных выше сумм.
131. Европейский Суд отмечает, что заявителю были компенсированы расходы, связанные с получением юридической помощи. Его требования о возмещении судебных издержек и расходов не подкрепляются копией договора с его представителями об оказании юридических услуг, исполнения которого можно было бы добиться в судебном порядке, или копиями квитанций об оплате. Поэтому Суд отклоняет требования заявителя о возмещении судебных издержек и расходов.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
132. Европейский Суд считает целесообразным установить ставку пени за просроченный платеж компенсации на уровне предельной годовой процентной ставки Европейского центрального банка плюс три процентных пункта.
На основании вышеизложенного Суд единогласно:
1) постановил, что власти государства-ответчика не выполнили своих обязательств по статье 38 Конвенции;
2) постановил, что по делу имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с несоблюдением права заявителя на рассмотрение его дела беспристрастным судом;
3) постановил, что по делу имело место нарушение пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции в связи с несоблюдением права заявителя на допрос показывающих против него свидетелей из числа экспертов;
4) постановил, что отсутствует необходимость рассматривать жалобы на нарушение статей 7 и 10 Конвенции;
5) постановил:
(a) что в течение трех месяцев с момента вступления настоящего Постановления в силу согласно пункту 2 статьи 44 Конвенции власти государства-ответчика обязаны выплатить заявителю сумму в размере 21 100 (двадцати одной тысячи ста) евро в качестве компенсации морального вреда с переводом этой суммы в денежные единицы государства-ответчика по курсу обмена валюты на день выплаты плюс любые налоги, которые могут подлежать уплате с указанной суммы;
(b) что по истечении указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной годовой процентной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процентных пункта;
6) отклонил остальные требования заявителя о справедливой компенсации.
Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 1 декабря 2020 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.
Председатель
Палаты Суда
ПАУЛЬ ЛЕММЕНС
Секретарь
Секции Суда
МИЛАН БЛАШКО
|
Адвокат Рушкис Евгений Викторович — профессиональная юридическая помощь в г. Красноярске и по всей России. Ваш регион не имеет значения!
